Военный диктатоp Галактики [др. перевод] - Дуглас Хилл

— Нет, ни разу не видел такого, — сказал Эксе. — Это удостоверение?

Кейл кивнул.

— Оно есть у каждого легионера. И каждый диск настроен химически на структуру владельца. Никто другой не сможет носить их, и их трудно подделать. Держите.

Он вложил диск в руку старика. Небесно-голубой круг сразу начал изменяться, темнеть, смещаться, пока через несколько секунд не засветился красным, зловещим светом.

Эксе удивленно глядел на него.

— Прекрасная штучка. Интересно.

Он вернул диск, который восстановил нормальный голубой цвет, как только Кейл надел цепочку на шею.

— Все же, — продолжал старик, — у большого парня определенно такого не было.

— Вы уверены?

— Конечно. У него грудь, как стена. На ней не было никаких украшений. — снова пауза. — Кроме отметок.

— Отметок?

— Да, вроде татуировки, наверное, или шрамов, только они слишком аккуратные и ровные. Валики кожи… Один вокруг шеи, один вокруг живота… — он нарисовал худым пальцем. — У легионеров тоже есть такие?

— Нет, — задумчиво ответил Кейл. — Ничего похожего.

У старика глаза загорелись от любопытства.

— Считаешь, эти парни не настоящие легионеры?

— Не знаю, что и думать. Этот человек сказал, что он…

— Да, в основном, говорил он. Много смеялся тоже он. Не очень-то приятный. Я сразу начал нервничать… рад был убраться, скажу тебе.

Кейл кивнул и поднялся.

— Я благодарен вам, Ксанн Эксе, за помощь больше, чем могу выразить словами. Жаль, что не встретил вас раньше. Я в большом долгу перед вами и сомневаюсь, что смогу расплатиться.

И как эхо этих слов, боль, более жестокая, чем прежде, пронзила его.

Но старик ничего не заметил.

— Пожалуй, сынок, помочь с удовольствием — это и есть моя работа. Я журналист, а у тебя могут быть новости. Если установишь, что эти парни самозванцы, дай мне знать, ладно?

Кейл печально улыбнулся.

— Если они действительно легионеры, дам знать. Если нет, тогда, вероятно, некоторое время я буду слишком занят.

4

Кейл пошел в космопорт самым быстрым шагом, на который был способен, с трудом стараясь сохранить внутреннее спокойствие и самообладание, несмотря на терзавшие его замешательство и безотлагательность. В его голове вопросы громоздились на вопросы, загадки на загадки, причем одна выделялась своей важностью и беспокоила его.

Легионеры ли те трое?

Если легионеры, то прояснятся остальные вопросы, имеющие отношение, главным образом, к уничтожению Мороса и неизвестным убийцам.

Если они не легионеры… Тогда каковы их цели?

И что он может сделать в связи с этим?

Он знал, что полет продлится не более часа от взлета до посадки на луну Креффа, где, по крайней мере, на некоторые из этих вопросов будет получен ответ. Но он также понимал, что будет жалеть о каждой потерянной минуте.

Время теперь самое ценное его имущество. Каждая прошедшая минута — еще шаг к тому дню (теперь уже близкому, по словам медика), когда боль усилится до такой степени, что сомнет его железное самообладание, когда радиация возобладает и разрушит его жизнь.

Любая задержка, какой бы короткой она ни была — грабеж, уменьшающий возможность найти необходимые ему ответы, пока не настал последний момент.

Так что другой человек, без внутренней дисциплины Легиона, мог бы прийти в неистовство от гнева и расстройства, если бы столкнулся с тем, с чем Кейл столкнулся в космопорту.

Он не смог войти в свой корабль.

Кто-то поставил электромолекулярную печать на люк тамбура — гладкую металлическую полосу, такую надежную и невскрываемую, какую только можно отыскать в Галактике.

Кто-то не хотел, чтобы Кейл Рэндор улетел.

Старший офицер безопасности космопорта не проявил любезности.

— Ничего не могу добавить, — чиновник был серокожим солтренианцем с неизменно кислым лицом, которое сделала еще кислее нескрываемая злость в вопросе Кейла. — Как я сказал, поступил официальный приказ опечатать ваш корабль и вручить вам это.

Он указал на бумагу в руках Кейла. То, что в ней содержалось, делало загадку еще загадочнее. Бумага оповещала — в чем не было нужды, — что его корабль официально опечатан. И «требовала», чтобы Кейл снял комнату в космической гостинице у порта и ждал там встречи «по поводу определенной срочности».

В бумаге не говорилось, с кем будет встреча. Но она была подписана заместителем координатора солтренианского Гражданского Контроля.

— Я не нарушал никаких законов на этой планете, — свирепо заявил Кейл. — Я пробыл здесь всего день… и теперь хочу улететь. Мирно. Ваши люди не имеют права задерживать меня.

— Я получил приказ, — сказал чиновник.

Он многозначительно опустил руку к оружию, висевшему на боку. Еще один игольный пистолет, подумал Кейл.

— Если хотите спорить и говорить о правах, обращайтесь в Гражданский Контроль. Ваш корабль будет опечатан до тех пор, пока они не отменят приказ.

— Обращусь. — Кейл повернулся, затем оглянулся и почти небрежно спросил: — Но ключ-то у вас здесь?

— Вас не касается, где он, — проворчал чиновник, — пока ГК не отменит приказ.

Кейл кивнул и, скрывая довольную усмешку, вышел из кабинета. Перед тем, как чиновник ответил, его глаза зыркнули на закрытый металлический ящик у стены. Чиновник, вероятно, даже не заметил этого движения глаз. Но это все, что было нужно Кейлу.

Выходя из здания космопорта, он мельком взглянул через пустой пластибетон туда, где стоял его корабль. Расстояние значительное, так как главные места стоянок располагались подальше от зданий. Но глаза Кейла различили кое-какие подробности, и то, что он увидел, заставило его резко остановиться и приглядеться повнимательней.

Возле его корабля собрались четверо мужчин, один из них охранник космопорта. Двое других в форме, которую Кейл узнал сразу, несмотря на то, что она была обильно запорошена солтренианской пылью. Форма легионеров.

А четвертый…

На голову выше всех остальных, плотно скроенный. И по пояс голый.

Трое, видно, болтая с охранником, осматривали корабль Кейла. А здоровяк смеялся.

Кейл пробежал три шага по пластибетону, когда его остановил резкий голос:

— Рэндор!

Он повернулся и увидел в дверях командира охраны.

— Я приказал держаться подальше от того корабля, — проворчал он. — Я поставил там человека. Разве не понятно?

Злость кипела внутри, но голос Кейла оставался спокойным.

— Там трое, с кем я должен поговорить.

Офицер, прищурившись, всмотрелся.

— Вы знаете их? — быстро спросил Кейл.

— Кажется, да, — кивнул чиновник. — Это легионеры, что обосновались на Креффе. — он посмотрел на Кейла сверху вниз, кислый взгляд немного смягчился. — Понимаю, вы хотите встретиться с ними. Идите, только не подходите к кораблю.

Кейл быстро повернулся и побежал. Но в это мгновение — случайно или инстинктивно — полураздетый гигант обернулся и заметил бегущего к ним человека.

Он сразу же что-то сказал своим приятелям, они повернулись, посмотрели и двинулись прочь. Не было видно, чтобы они спешили, но и не прогуливались. А до громоздкого цилиндра космического крейсера, поджидавшего их на соседней стоянке, было совсем близко.

Несмотря на отчаянную скорость, Кейл успел покрыть лишь половину расстояния, когда трое исчезли в тамбуре своего корабля. Но перед этим гигант приостановился, чтобы еще раз оглянуться на Кейла.

Теперь Кейл видел его с более близкого расстояния. Он заметил вздувшиеся под бронзовой кожей большие мускулы и расплывчато странные отметки, о которых упоминал корреспондент — узкие выпуклые полосы, охватывающие толстую глотку и бугристый живот. Он также уловил в смехе гиганта насмешку.

Затем люк закрылся, и Кейлу осталось беспомощно наблюдать, как через несколько секунд крейсер поднялся.

Он мог бы закричать от ярости и отчаяния. Мог бы броситься к своему кораблю и отдирать в сумасшедшей беспомощности несокрушимую печать.

Но вместо этого он повернулся на каблуках и спокойно зашагал искать контору Гражданского Контроля.

К тому времени, когда он узнал, куда идти, перевалило за полдень. И здесь его надежды тоже потерпели крушение. Чиновник Гражданского Контроля у входа в контору был менее угрюм, чем офицер в космопорту, но не более полезен. Он ничего не знал ни о печати на корабле Кейла, ни о причине. Заместителя координатора не было. Больше никто ничего не мог сказать Кейлу.

— А почему бы вам не поступить так, как сказано в письме? — предложил чиновник. — Идите в гостиницу и ждите. Заместитель придет. Вам больше ничего не остается.